^__^

и так я зафлуживаю тут все XD ну правда, не получалось все это выложить разом :3
так что теперь поднялись зарисовки столетней давности, а самые новые в самом низу Т__Т
ну, у кого хватит терпения - то дойдет)

- Как ты думаешь, почему все так получилось? - опустил он оптику полную непонимания, - Почему? - едва заметно замотал головой, - Как так? Почему я? Почему мы? - слова набирали все более высокие тона.
- Я с радостью ответил бы тебе на этот вопрос, - так же нехотя опустил голову второй, - если бы знал на него ответ. Хотя... Я думаю, он не облегчил бы твое существование. Он лишен смысла по той просто причине, что не даст решения проблемы, - на последних словах Винг усмехнулся, - Ищи тот ответ, который укажет тебе верный путь.
- Ты говоришь так легко, будто такой ответ один во вселенной, и, найдя его, ты точно будешь знать, что это он, тот единственно верный и правильный. Но ведь в реальности все не так. В поисках ответа тебе попадаются и другие, неверные пути, на этих словах оба трансформера вспомнили прошлое Дрифта, - так как же по твоему найти свой избранный путь?
Молчание было хорошим знаком. Винг понимал, что если они молчат, значит у них нет ответа. А если нет ответа, значит имеет смысл искать его, значит в их, казалось бы потерянной жизни, все таки если к чему стремиться. А когда ты находишь цель - значит жить стоит...

Сидеть одному в этом пустынном месте, мягко говоря, было не в радость. Системная звезда была в самом зените, ничто не отбрасывало тень, кроме одинокого, осыпавшегося останца. Жаркое светило до накала прогревало обшивку, но двигаться куда-либо не хотелось, даже в тень. Инстинкт самосохранения испарился вместе с последними каплями хлодогента. Мелки мягкий песок с каждым дуновением ветра засыпал корпус, забиваясь между оттопыренных пластин, и просыпался дальше куда-то к сервоприводам. Всякое движение не представлялось возможным. Не только из-за застрявшего песка, а просто потому что не хотелось, подсознательно не хотелось. Мысли приходили лениво, нехотя, были скучны и бредовы, как и это чудное состояние полной апатии, потому и впускать их в свой проц не было никакой надобности. Однако интересное ощущение складывалось от созерцания данного пейзажа: казалось, что тут можно просидеть так вечность. И, как этот останец, врастать в эту мертвую среду, оставив после себя только стертые черты ржавого корпуса. Понимание этого факта не пугало, не радовало, а было принято почти как должное, как неизбежное, необратимое. Нет. Он не собирался здесь оставаться. Про себя усмехнулся, что было бы весьма лестно составить компанию песку и останцу. Но жизненная необходимость двигаться дальше заставила откинуть это предложение и встать на ноги. Хотя бы потому, что он – жизнь, а они - смерть.

*диалоги*

******************
- Почему, чтобы тебя попросить нужно так много? – кричал один, стремительно падая куда-то к центру планеты.
- А ты думал все будет так просто? – ответил ему второй планируя рядом, - не мне тебе говорить, что жизнь вообще штука сложная… А я всего лишь пытаюсь поддерживать этот ее статус, - слова не выглядели такими спокойными, как если бы их сказали в другой, нормальной обстановке. Они выдавливались из воколайзеров с большим трудом из-за встречно летящей, прорывающей все вокруг атмосферы.
- Я тебя не… не понимаю, -захлебываясь, продолжал первый, - нет, чтобы сделать жизнь проще, ты делаешь ее шаркого запутанной. Что в этом хорошего? Ну или, если ты такой корыстный, хотя бы выгодного для тебя? Я тебя никогда не пойму… - ему было что еще добавить, но, увидев ответную ухмылку, все слова пришлось проглотить, забыть и больше никогда не воспроизводить.

******************
- Ты кто?
- И как по-твоему я должен отвечать на этот вопрос?
- Ты кто?
- Фуф! Трансформер. Так устраивает?
- Как тебя зовут?
- Ты не отстанешь, да?
- Как тебя зовут?
- Да пошел ты!
- Имя?
- Я сказал, иди к шарку! Я не намерен отвечать!

******************
- Ну и куда ты?
- В никуда?
- Опять? Ты же…
Перебил:
- Ну и?..
- Нет. Ничего.
Молчание.
- А можно с тобой?
- В никуда?
- Ну да…
- Зачем? Тебе нужно быть здесь.
- Нет.
- Что «нет»? Не нужно быть?
- Да.
- А что же ты есть?
- Я? Ммм… Что-то.
Молчание.
- Пошли. Ты собрался?
- А что, туда еще и вещи нужно брать?
- Нет. Я просто спросил.
- А ты что-то брал?
- Нет. Я ничего не брал. Это я просто тебя проверял.
- Ну и как тест? Хорошие, я так понимаю, результаты?
Молчание. Тихие шаги. Шум винт.систем. Лязгающий звон захлопнутой двери.

Пролог. *не дописано*

Первыми начали сдавать позиции десептиконы. Они медленно, но неизбежно отступали под огнем. Однако автоботы не спешили теснить их, оставаясь на прежних рубежах. Изредка Джаз или Бластер делали попытки вылазок, но вскоре снова возвращались - десептиконы реагировали на это быстро, молниеносными очередями, плавя почву под ногами смельчаков. Бой длился несколько земных часов, и обе стороны находили утомительным то, что силы были равны. Но самое обидное - этот бой был бесполезным. Автоботы так и не смогли отбить уже разрушенную теплоэнергостанцию, а десептиконы, как оказалось в последствии, воевали почти не за что - на ней не оказалось того запаса энергии, на который рассчитывали фиолетовознаковые, а того, что было, не хватало даже для восстановления уровень энергона, потерянного в этом бою.
Взрывы гремели. Но уже для многих они не создавали этого жуткого ощущения разрыва искры, а стали какой-то своеобразной обыденностью. Не повезло только тем, кто застрял где-то между позициями сторон. Им, беднягам, приходилось выкручиваться по-своему. Спрингер, который еще на первых минутах схватки, вырвался вперед, теперь никак не мог уйти обратно. Прикрываемый небольшой ландшафтной возвышенностью, он только и успевал уворачиваться от пролетающих мимо пуль и снарядов. В самой западне оказался еще и верткий Блерр, от нетерпения надавать заклятым врагам подобравшийся к самой станции - позиции десептиконов. Перестрелка велась на немногих участках поля. Взрывы раздавались не так часто и пули редко попадали в цель. Теперь многие считали своим долгом просто делать вид, что они воют. Их командиры уже давно не отдавали никаких приказов и почти превратились в нейтральных наблюдателей, практически предоставляя своим войнам самим принимать решения и делать ходы.
Оптимус терпеливо наблюдал за происходящим. Лицо, и так закрытое маской, было слишком бесстрастным, а оптика горела ровным синим светом. Изредка он прохаживался взад и вперед, но все чаще оцепенело стоял на одном месте. Манипуляторы висели по обе стороны корпуса - не было никаких жестов, рукоплесканий, взмахов и вообще чего-либо эмоционального. Такое состояние было несвойственно Оптимусу, но теперь этого никто не замечал. Никто кроме одного. Мираж был из числа наблюдателей и, как военный высшего чина, был в «свите» Прайма. Сине-белому разведчику не нужно было вступать в активные боевые действия. Одной из причин был тот факт, что все необходимое было уже задействовано, а большего пока не требовалось. Честно сказать, ему не очень то и хотелось - в душе он был далеко не воякой. Боевые действия его не очень занимали, и, то ли для того чтоб отвлечься, то ли по каким-то еще причинам, но именно он и именно теперь обратил внимание на своего лидера. Мираж прекрасно знал корень такого поведения Прайма. Однажды Оптимус завел с ним необычный разговор. Тогда разведчик толком и ничего не понял из услышанного, однако, осмыслив и обдумав это в последствие, разведчик уловил в своем лидере что-то неладное.
Постепенно боевые действия прекратились. Тут уже нечего было делать представителям ни одной из сторон, и потому все разбрелись по базам. Что удивительно, десептиконы даже не одарили автоботов прощальным залпом - то ли вместе с усталостью к ним пришло равнодушие к жизням врагов, то ли залп давать было уже нечем...

Вернувшись в Арк, большинство автоботов, уставших от долгой, однообразной перестрелки, разошлись по своим отсекам на перезагрузку. Только немногие, кто оставался на базе во время нападения, пошли на караул. Эта мера предосторожности была совершенно бесполезна, по той простой причине, что сейчас на них не нападет ни один десептикон. И потому Оптимус отдал приказ всем идти на отдых. Это скорее предложение, чем приказ было принято беспрекословно.
Когда весь Арк погрузился в оффлайн, была уже глубокая ночь. Она, с ее бескрайним звездным ковром, волшебно переливающимся от глубокого аквамарина до ярко-фиолетового, только убеждала в грандиозности бесконечной вселенной. А как преображалось все вокруг, когда феерический свет этого неба подал на поверхность Земли... Равнины, холмы, дороги, прежде мертвые становились живыми, обтекаемые лунным светом. Будто бы одушевленные, они начинали струиться и колыхаться в одном общем ритме ночи.
Оптимус очень любил наблюдать это земное чудо. Он понимал, что это всего лишь оптический обман, и весь этот пейзаж будто бы движется только из-за перемещения луны или ветра. И все же он заставлял себя забыть этот пугающий своей холодной логичностью факт и видеть все как есть, не анализируя.
Конечно, на его родной планете небо, как ему казалось, было еще более непостижимым. Но здесь, вместе с этим живым пейзажем, все было иначе. Созерцание его наводило меланхолию, а вслед за ней приходила тупая расслабленность и ностальгия по Кибертрону. А потом наблюдение превращалось в бессмысленное смотрение в никуда.
Вот и сейчас он безвольно остановил свой взор на темном кусочке вселенной, который показывался из иллюминатора его отсека. Мысли лениво, но неизбежно приходившие в его процессор, были всегда одни и те же…
Оптимус всегда с неохотным бременем принимал тягости лидерства, но сейчас, когда обстановка на фронте приобрела излишне затяжной характер, эти мысли просто не давали покоя его процессору.

Неизвестно сколько еще времени мог так просидеть Оптимус, если бы не резкий звук вырвавшегося из винт. системы воздуха, который вывел автобота из состояния близкого к апатии. Сначала мех машинально проверил состояние своих систем, но убедившись, что ничего автономно не срабатывало, он резко вскочил с места, обернувшись. Это сработали не его механизмы. А если нет, то чьи же?.. Позади платформы, тщательно спрятавшись в тени, стоял трансформер. Пока было не ясно кто именно, но, по крайней мере, автобот – оптика горела хоть и бледным, притушенным, но голубым светом. Мех вышел на свет, который тут же обозначил сине-белую окраску разведчика.
- Мираж? – эта фраза мало походила на вопрос. Скорее удивленное утверждение. Наверно, сказалось длительное пребывание Оптимуса в полуоффе. Как такового ответа не последовало, но Мираж замялся на месте, опуская голову.
Взгляд. Взгляд, которым смотрел сейчас на него Оптимус, не поддавался какому-либо анализу логических цепей разведчика. Мягкий, теплый, миролюбивый, спокойный, притягивающий… Мираж не мог не терять самообладание, глядя Прайму в оптику. Только истинный лидер способен так смотреть, почти гипнотизировать, завораживать взглядом. Все же, миражу было неловко. Даже очень. Решение, которое он принял давно, почти сразу после того разговора с Праймом, не могло подвергаться отклонению – это был его… почти долг. Он должен был сделать это. Не как солдат или подчиненный, нет. Как друг. Даже может быть он испытывает к Оптимусу что-то большее, чем верная дружба… Да, наверное. Ведь тогда бы ему такое и в голову не пришло. На этих мыслях Мираж поднял голову и снова заглянул в эту оптику. Тут Прайм вывел их обоих из нелепого замешательства:
- Ты что-то хотел узнать? – снова усаживаясь на платформу, спросил он.
Мираж еще немного помедлил, а потом, садясь рядом с Оптимусом и будто бы не слыша вопроса:
- Мм… Что о чем думаешь? - добавил он, обернувшись к лидеру.
- Да так…
Мираж только вздохнул. Они просидели так еще некоторое время.
- А ты тут давно? – спросил, наконец, Оптимус.
- Я… я не засекал, - оправдался разведчик, переводя взгляд с иллюминатора на Прайма. Тот только усмехнулся.

No Debt

Соглашаясь испытать первый межгалактический транс-мост, я полагал, что путешествие будет недолгим. Мне предстояло лишь посмотреть, как выглядит другая сторона вселенной и вернуться назад.
Вернуться! Нежное, сладкое слово! Сколько раз грезил я возвращением в бурлящий жизнью, беспечный Кибертрон, но судьба распорядилась так, что я безотказнопринадлежал этому мосту, и пути назад не было.
Первые эксперименты транс-моста, проведенные с дронами и другими мало разумными существами, дали неплохие результаты, и было принято решение пригласить испытателя, то есть меня, и посмотреть, что из этого выйдет. Я помню усталые, но напряженные фейспластины вокруг, когда я поднимался на небольшое возвышение, где стояла эта шаркова машина - часть моста. Откинув тяжелую дверь, я забрался внутрь. Атмосфера в лаборатории стала наэлектризованной до предела. Казалось, не я, а они рискуют собственным процессором. Впрочем, в их поведении не было ничего удивительного. Результат этого эксперимента надолго бы определил их научную карьеру.
После всевозможных и неизбежных напутственных речей мне сказали, что пора трогаться. Все замерли. Я захлопнул дверь, повернул переключатель, как указывалось в инструкции, и компьютеры взяли управление на себя. Честно сказать, я не очень то верил в успех, хотя как никто должен был надеяться на лучшее – шарк знает что там. Подобных экспериментов еще не было на моей памяти. В любом случае мое вознаграждение оставалось без изменений. Послышался низкий гул. Силуэты ученых, наблюдавших за мной в иллюминатор, задрожали и расплылись, машина набрала скорость, и лаборатория исчезла. Я был один в серой пустоте какого-то неизвестного мне четвертого измерения. По расчетам на другом конце галактики мне предстояло провести всего несколько циклов, а затем вернуться. Я уселся поудобнее, ожидая прибытия в назначенное место. Хотя, надо сказать, я не знал, куда спроектировали мое прибытие, только мельком услышал, что поскольку расстояние большое, в расчетах могут быть некоторые погрешности. Некоторые. Скоро мне надоела серая муть за иллюминатором. Большой диск на стене подсказал, что прошло немного меньше цикла, то есть я не добрался даже до половины пути. Я поднялся и стал осматривать довольно просторную капсулу машины. Я обнаружил неплохую библиотеку сенсорных кассет, проектор, приличный запас энергона и внушительный рем-набор, где среди всякого оказалось множество нержавейки и машинного масла. Этот факт даже заставил меня усмехнуться. Помню, одна мысль пришла мне в тот момент в голову: что там такого может быть на той, другой стороне галактики?В изумлении я разглядывал найденные «сокровища», недоумевая, зачем все это в путешествии, которое должно продлиться всего-то менее орбитального цикла.
Вскоре я понял, в чем дело, и это не доставило мне особого удовольствия. Создатели машины позаботились о том, чтобы я ни в чем не испытывал недостатка, если их творение вдруг застрянет где-то во вселенной. Все-таки полет был экспериментальный. Ученые не были твердо уверены, будет ли их машина работать согласно расчетам, и постарались облегчить жизнь бедняги-испытателя, если вдруг произойдет непредвиденное и окажется, что мост транспортирует только в одну сторону - вперед. Некоторые из ученых заверяли меня, что телепортация так же безопасна и увлекательна как стрельба по мишеням. Однако, другие - испытывали определенные сомнения и настояли на том, чтобы снабдить испытателя духовной пищей, топливом и всем прочим. Я бросил взгляд в серый иллюминатор, негодуя на себя, что впутался в авантюру, но тут же сообразил, что веду себя глупо. Будучи безбашенным экстрималом, коим считал себя не только я, попадался и в более опасные передряги, но всегда выбирался из них живым и невредимым. В общем, я не имел права жаловаться на неожиданности, которые могли подстерегать меня в пути.
Должно быть, я ненадолго ушел в перезагрузку, так как пришел в себя от сильного толчка. Гудение прекратилось. Раздался удар. Подняв голову, я увидел, что стрелка на диске отсчитала два цикла. Я бросился к иллюминатору. Ну что ж, по меньшей мере, машина не сломалась. Пока было непонятно, где нахожусь, но я явно покинул стены лаборатории. Проверив заряжены ли бластеры и убедившись, что все в порядке, я подготовился таким образом к встрече с сюрпризами будущего и начал открывать дверь. Астро-
секундой позже я спрыгнул на поверхность какого-то космического тела. На другой стороне вселенной.
Воздух был чист и свеж. К горизонту небо было желто-зеленого цвета, на фоне которого возвышались одинокие конусообразные пики. Ветерок холодил прогретую обшивку. Я не знал, где оказался. Эта планета не походила ни на одну из тех, где я бывал. Особенность планеты заключалась не только в атмосфере, но и в ландшафте. Было как-то мертвенно-пусто - только хаотично разбросанные камни и пики. Будто планета исчерпала все свои ресурсы или была слишком молода.
Я отошел от машины на несколько шагов. Обойдя ее вокруг, предо мной предстало удивительное зрелище: огромное здание выпирало среди равнины, словно гигантский сверкающий зуб, пытающийся проткнуть небо. Этот одинокий небоскреб совершенно не связывался с окружающем его пустынным ландшафтом.
Я нерешительно двинулся к нему. В стенах не было ни единого окна, а сами они лучились мягким светом. От небоскреба меня отделяло с полмеханомили, и я шел, нарушая звуком шагов первозданную тишину. Кстати сказать, треск камней под ступней будто пробудил меня. Он показался мне почти оглушающим. Внезапным, будто это были не мои шаги вовсе.
Подойдя к зданию, я все же разглядел двери, раскрывшиеся при моем приближении. Я переступил через порог, и по пустынным коридорам понеслось глухое эхо моих шагов, уносящееся куда-то вглубь огромного здания.
Долгие циклы, забыв обо всем, я бродил по залитым светом, безмолвным, безукоризненной чистоты залам. Свет здесь был совсем другой, чем снаружи. Здесь он был более привычный оптике – голубовато-белый.
Времени было вполне достаточно. Цикл уходил за циклом, а я по-прежнему переходил из зала в зал, но, к моему удивлению, не находил там ничего. Ровным счетом ничего. Каждый зал походил на предыдущий, и, пройдя так десяток другой залов, я понял, что сбился со счета или, еще хуже, заблудился. Высокие стены помещений уходили куда-то вверх, и сложно было понять, где они кончаются, так как, поднимая оптику, я в тот же клик слеп от яркого света, бьющего прямо с невидимого потолка. Чтобы удовлетворить любопытство, провоцируемое сводами, я старался обращать внимание на стены и пол. Ходил по плиткам, размеры которых были весьма внушительными – таких я еще нигде не видел. Каждая из них была расписана неизвестными мне иероглифами. И то ли свет так падал, то ли плитки сами по себе светились на месте витиеватых прорезей – я так и не смог определить. Стены были намного проще: они так же состояли из плит, но были отполированы до блеска. Чуть позже я заметил, что стены наклонены под углом к центру. Это было почти не заметно, но при такой конструкции свет не отражался на посетителя и не ослеплял его.
Но, в конце концов, мне пришлось прислушаться к голодному зову в энергопроводке, и я начал подумывать, не вернуться ли в машину, чтобы подкрепиться, а потом продолжить осмотр. Однако механически я прошел по коридору, ведущему в следующий зал, обогнул угол, и мой взгляд приковала большая дверь из металла. Я сделал еще шаг, и дверь распахнулась, меня окатила тьма.
Я стоял, не решаясь войти внутрь. Там был темно, непривычно темно. Что-то изменилось в моем состоянии, точнее не в состоянии, а во мне самом. Будто какой-то невидимый житель этого небоскреба, стоя прямо за спиной, нашептывал мне в самый аудиодатчик. Я всем корпусом ощущал это. Никогда не считал себя трусом и уж тем более параноиком, но сейчас я невольно обернулся – никого. Вслух я только хмыкнул, не то таким образом отвечая невидимому существу, не то подбадривая сам себя. Пришла мыль о том, что побывав там однажды, я уже никогда не буду прежним. Я мешкал. Не потому что страшно. Нет, никогда! А потому, что хотелось хорошенько прочувствовать это ощущение неминуемого... изменения. Ведь я толком не знал, что ждет меня там. Но почему я не думал об этом, когда входил в самую первую дверь этого царства? Я не знал. И не мог ответить на этот вопрос. Будто мои логические цепи отключись по сигналу какой-то неведомой силы. Я просто знал это. Искрой знал.

Раздумывая и осмысливая так некоторое время, я отметил на своем хронометре, что прошло всего лишь каких-то одиннадцать кликов. Не знаю почему, но я не вошел, а ворвался внутрь. Как только грохот и эхо моего корпуса стихли, мертвенная тишина снова беспощадно накинулась на меня. Теперь аудиодатчики улавливали даже пульсацию энергона в близлежащей проводке.
Постепенно оптика начала подстраиваться к темноте. Стали прорисовываться немногочисленные предметы, очертания и размеры зала. Он явно отличался от всех предыдущих. Не дожидаясь пока оптика окончательно подстроится, я зашагал вглубь помещения, не страшась наткнуться на что-нибудь… или кого-нибудь.

Насколько позволял увидеть свет, исходящий от распахнутой незакрытой двери, я увидел неподвижные силуэты, стоящие вдоль стен с двух сторон зала. Я не мог различить, что это было, но, подойдя ближе к одному из них, с ужасом отшатнулся. Хладагент выступил по всему корпусу. Это была не просто фигура. Это был дезактив. Сделав несколько шагов назад, я уперся во что-то не очень твердое – точно не в стену. Как только я почувствовал соприкосновение, я тут же отпрянул и обернулся. Еще один - такой же дезактив. Обойдя по кругу весь зал, я убедился, что каждый из этих силуэтов – мех. Не было ни малейшего сомнения, что они были живые. Их можно было отличить друг от друга по внешности, которая когда-то была различна, но теперь с вечно неумолимо текущим временем их корпуса обратились в ржавые бесцветные рухляди.
Каждый из них стоял в какой-то ожидающей позе. Складывалось впечатление, словно они ждут кого-то и ждут так давно, что... заржавели.
Тот, к которому я подошел, имел совершенно удивительный вид. Самым примечательным в нем была голова. Несмотря на то, что большая часть лица уже осыпалась, обратившись в прах, черты фейслиста можно было рассмотреть. Нос у этого меха был, мягко говоря, необычный. Его можно было сравнить только с носом земной птицы тукана. Впадины, бугры - все это было от времени, но именно они предавали такой заклятый пердаконский вид этому существу. Картину дополняли дыры вместо оптики и кривая щель на месте рта.
Незаметно для себя, я погрузился в этот мир мертвых и не заметил, как подошел почти вплотную к этому артефакту.
- Что смотришь? Завидуешь?..
Меня отбросило на несколько механометров от юникронова отродья. Быстро гоняя атмосферу через винт-системы, я не мог поверить ни своим аудиосенсорам, ни оптике. Это было шлаково неожиданно!
Не успел я прийти в себя, как мои датчики зафиксировали движение по всему периметру зала - темные силуэты сошли со своих прежних мест и двинулись в мою сторону. Это было более чем... неожиданно? Но тут я констатировал факт, что ничуть не боюсь. Все что сейчас происходило, было почти нормальным, слегка любопытным.
Силуэты стали более видимыми и различимыми. Да, все они были разными: большие и громоздкие, тощие и маленькие...
Некоторые, те, что уже доковыляли до моего, все еще валяющегося корпуса, склонились надо мной. Я совершенно не ощущал никакой угрозы от них, они были совершенно новым, но... своим.
- Вы мертвы...- как бы убеждая сам себя, прошептал я.
- Это и верно, и неверно...- ответил пристально смотревший зомби. - Ты считаешь, что это плохо, не так ли?
Я ничего не ответил, но подумал...
- Все вы так думаете, - с какой-то равнодушной обреченностью произнес мех.
То, что это существо читает мысли, как я догадался, меня тоже ни чуть не смутило.
- Но чем же это хорошо? – поинтересовался я наивным голосом.
- Тем, что, умерев однажды, ты не умрешь во второй раз...
- Тем, что тебе больше нечего боятся смерти! Теперь ты храбрец из храбрецов!!! - поддержал того курносый мех, и все рассмеялись на удивление живым смехом. Стены зала отражали разнообразные тональности звуков, искажая и направляя их по-своему: помещение наполнилось странной мелодией, переливающейся от высокочастотного визга до рокочущего гогота.
Я понимал, что они как никто правы и ничем не мог доказать им обратное, как ни пытался. Мехи начали заниматься своими делами, как будто ничего такого и не произошло, будто они ворнами занимались какими-то своими делами, не замечая непрошенного, но, как позже я догадался, желанного гостя. Так и должно быть, будто так уже очень давно...
Наблюдая за этими существами, я теперь обманчиво не находил большой разницы между ними и собой...
- Ну что? Ты с нами? - обернувшись, как-то совершенно обыденно спросил курносый.

Свет

Свет. Ослепительно яркий свет.
Системное светило било прямо в оптику, но он и не пытался отвести ее – наслаждался пронзающим ослепительным светом, проникающим до самого процессора, переставал контролировать системы, позволяя хаосу ненадолго проникнуть в его программы.
Он стаял на ступенях огромного здания, главного здания в Скрэмбл Сити. Его ничего не волновало. Мысли мелькали, как блики и тени, на мгновение закрывающие солнце, пролетающих мимо мехов. Он был здесь и сейчас. Он чувствовал свое существо и положение в настоящем как никогда раньше – он не думал ни о чем кроме настоящего.
Свет. Очень яркий. Ослепляет.
Он не думал о том, что осталось позади, к примеру: о том, что сейчас произошло в этом самом здании, и он не думал о будущем, элементарно даже о том, как на него может подействовать свет, не говоря уже проблемах.
Проблемы. Проблемы? Шарк с ними.
Он не думал об этом.
Свет. Яркий свет. Ослепляет.

Потеря

Что начинает сбоить при длительном прибывании в онлайн в первую очередь? Оптика. Болезненное жжение в обоих окулярах не дает сосредоточиться, но системы упорно не высылают команд к перезагрузке.
Что со мной происходит?
Физическое состояние можно описать на базовом уровне, но это не выдаст истинную причину подобного состояния. Значит нужно копать глубже... Что доводит меха до такого состояния? Состояния ничего непонимания, не восприятия?..
Начнем с этого момента: я сижу на полу, облокотившись спиной о стену. Не чувствую своего корпуса. Единственное, что разубеждает меня в его отсутствии - это его вид и жжение в оптике. Я не хочу встать и пойти на платформу хотя бы для того, чтобы наконец избавиться от этих пунктов идентификации корпуса, нет... Я уже пробовал - не помогает. С тех пор, как я это проделал, появилось еще одно неприятное чувство: ощущение, будто камера искры сейчас треснет в чьих-то тисках, а в следующий клик лопнет от давления... И его-то сложнее всего переносить. Если капризная оптика - это всего лишь следствие недаподзарядки, то искра меня тревожит и пугает всерьез. Хотя бы потому, что причину придется искать самому, а не системам кибертронского процессора.
Что происходит? Какой шарк со мной творится?
Эта платформа... Сейчас невидно ее поверхности - я ведь низко пал, я на полу - но оборачиваясь в ту сторону, все время кажется, будто на ней кто-то есть, но это предательский обман больного сознания - уже ни раз проверял, нет там никого.
Что со мной? Я будто бы пьян, не выпив и капли высокозаряженного...
Не корпус делает это со мной - искра. Почему?..
Я и вправду пьян...
Сдавленный смешок, более похожий на шипение, пронзил мертвенную тишину пустого отсека.
...пустота. Почему, казалось бы, это бесконечное пространство вдруг оказалось таким тесным? До боли тесным... Зачем пустота так сжимает мою искру, превращая не только сознание в серый комок, но и корпус сдавливает, как будто вся вселенная на меня упала?
Пустота - следствие одиночества. Почему я осознал всю полноту понятия "одиночество" именно сейчас? Ведь я и раньше был один, но никогда не тяготился этим.
Зачем ты ушел?
Сейчас мне кажется будто бы время остановилось. И это ужасное ощущение: будто бы ты застрял и если сейчас же не двинешься с места во времени, то навсегда затеряешься в вечности, обреченный бесконечным циклом ощущать те чувства, которые переживаешь в этот роковой момент.
Я падаю. Падаю в пустоту, теряюсь в ней, исчезаю...
Что за бред лезет мне в проц? Жалеть себя - низко и глупо сейчас, когда даже толком не понимаешь первопричины своих страданий. Я ведь так и не понял что со мной...
Итак, второе положение: что я делал до теперешнего момента?.. Шарк! Ответить на этот вопрос будет более чем сложно, ведь... я не хочу воспоминать - не хочу и не могу...
Все было так... странно. Сначала - все как обычно, а потом... время остановилось. Просто остановилось, в буквальном смысле. А после, понеслось так быстро, что... я думал, стравлю топливо от рвотных позывов из-за этого безумного ощущения, когда все перед оптикой несется... Вестибулярная система к шаркам!
Нет! Нет, я не могу!
Гримаса боли и страдания скривила лицевую пластину, а корпус еще более скрутило в нейросетевой судороге. Еще один резкий пронзительный звук, нарушивший пустоту отсека и Искры - стон отчаяния.
Я понял.
Шлем сжала пара манипуляторов с двух сторон. Сдавила, будто бы так можно было выдавить ужасные воспоминания. Голову разрывало давление не только снаружи, но и внутри - омыватель брызнул из щелей вокруг оптики.
Ну, по крайней мере, жжение почти прошло.
Теперь отсек наполнился тихими всхлипами, более напоминавшими шипение, и войди сейчас кто-нибудь в отсек, он бы не сразу бы понял, что это плачь, а не сдавленны смех. Давление в голове стало критическим, и ее пришлось отпустить.
Слишком глубоко капнул - слишком многое вспомнил. Еще что-то было после того... А... Его тело. Его тело... Его!
Снова голова попала в тиски манипуляторов, снова сильное давление, снова омыватель течет нетонкими струйками по железным скулам.
Картина воспроизведенная в памяти, была не переживаема! Она казалась пределом ужаса, самой отвратительной задумкой Юникрона, самой садистской пыткой во вселенной! Забыть! Забыть! Стереть!!! Не могу...

You're the system

Ночь - время, когда можно позволить себе расслабиться. Пусть ненадолго. Два гонщика стояли посреди танспола местного куба. Свет разноцветной россыпью танцевал на белоснежной с символичным красным рисунком броне. Музыка была настолько проникновенна, что казалось, будто она сейчас захватит целиком и полностью блистающий корпус и начнет вращать, кидать и водить его по траектории, известной только ее ритму.
- Чувствуешь? - крикнул синий гонщик. Но его слова потерялись, растворились в звуковых колебаниях мелодии, до Дрифта долетели лишь слова, лишенные всякой интонации.
- Ты чувствуешь? - повторил вопрос Блерр, решив, что его не услышали. Дрифт смотрел на пластично двигающийся перед ним корпус и не видел больше ничего вокруг. Только этот корпус и музыка. Одно целое.
Блерр схватил мечника за неподвижные манипуляторы и стал двигать ими так, как ему вздумается; так, как вздумается мелодии. На мгновение Дрифт почувствовал себя марионеткой. Но кто был кукольником? Гонщик или музыка? Живой мех или живое явление? Но не хотелось думать, хотелось отдаться.
- Скажи мне, - все не унимался Блерр. Он будто бы тоже был под каким-то воздействием, но со своими особенными проявлениями. Дрифт полу притушенной оптикой смотрел в лицо напротив. Он слышал, он понимал вопрос, но не хотел ничего говорить, словно что-то не давало ему это сделать, раз за разом отдавая вокалайзеру свои капризные команды по отмене воспроизводства звуков. От некоторого бессилия Дрифт откинул назад голову, окончательно отдаваясь окружающему миру. Блерр притянул мечника к себе совсем вплотную и начал импульсивными волнами корпуса двигать казалось безвольного партнера в этом прекрасном танце. Они стали единым целым. Белый гонщик идеально повторял движения второго гонщика. Они на время превратились в живую систему на вечном двигателе - музыке. И пока она играет, они - система, живой генератор движения. А как только ее не станет...

Acid

Кислотный дождь капал с мерцающе-зеленого неба мягкими, но обжигающими каплями. Только-только коснувшись, они доставляли обманчивое тепло, но, задержавшись на корпусе еще несколько кликов, начинали злобно шипеть. Въедаясь в гладкий метал, пузырились и кипели. Их было много. Так много, что, будучи белой, обшивка приобрела феерический желтовато-зеленый цвет. Огромные пузыри, только что надувшиеся от реакции металла и кислоты, росли прямо на глазах и тут же лопались, разбрызгивая свои останки вокруг. Скопившаяся жидкость ручьями стекала по обшивке, прорезая в ней русла из ржавчины, рыже-красные как раны. Становилось неприятно.
Мех убрал манипулятор из-под дождя, но не отодвигаясь далеко от выхода. В расщелине – временном и необходимом убежище – было влажно. Ступни были погружены в ту же кислоту, густо и обильно испарявшуюся от реакции. Концентрированный туман затягивал в себя ноги меха, не позволяя увидеть происходящее внизу. Оставшаяся на манипуляторе кислота продолжала свое губительное действие, но мех не обращал на это внимания – сейчас оно было сосредоточено на другом более важном объекте, чем собственная почти окисленная рука.
Сквозь частые расщелины местной породы приближалось нечто.

arter...

Кислотные испарения выводили за пределы понимания программы чувствительных сенсоров. Все было серо, мертво. Ощущение пустоты висело в атмосфере. Поверхности планеты было не видно из-за разрушавшихся корпусов. Да, они до сих пор разрушались – после частичного обращения в прах от смертоносного удара кислотный дождь, как дар самого Праймуса, стирал, разъедал остатки этого боя, безумной резни, безжалостной расчленяловки с лица планеты.
Над месивом из остатков корпусов и осколков оружия стоял страшный смрад – жуткий коктейль запахов ржавчины, гари, кислоты и энергона.
Все было серо. Только тонкие кислотные лезвия дождя окрашивали, оживляли этот мертвый пейзаж.
Отовсюду торчали разорванные, раскореженные куски металла, будто последние попытки участников тотальной резни – неважно были ли эти железяки когда-то функционирующими механоидами или предметы их уничтожения – вырваться из этого моря кислоты и энергона. Сухого моря. Моря дезактива.
Только коснувшись поверхности, страшное соединение азота, спустя клик, въедалось в свою жертву, прорезая в ней причудливые витиеватые узоры.
Теперь все это груда беспрограммной ржавчины, не имеющая ни назначения, ни средств.
Когда они функционировали, они превращались в дезактив. Когда они перестали функционировать, они перестали дезактивироваться.

Иногда, все может так обернуться. глупое стечение обстоятельств. однажды просто оказываешься не в том месте и не в то время.

Резкие, пронзительные порывы ветра врезались в обшивку спорт-кара, летевшего по автостраде на бешеной скорости. Сайдсвайп ехал вперед, неважно куда, лишь бы вперед То, что сейчас произошло на Арке, его жутко взбесило, и ему нужно было выплеснуть куда-то все, что так рвалось наружу.
Проул. Зануда, который лезет везде со своими правилами, не давая высказать собственное мнение, пусть даже если оно сопровождается чрезмерной жестикуляцией. Сайдсвайп пытался забыть, пытаясь отвлечь себя происходящим вокруг. Но это ему плохо удавалось. От части потому, что эмоциональный блок был переполнен, от части – вокруг ничего не происходило. Горячий, обжигающий колесную резину асфальт с крупным грунтом – езда сопровождалась неприятной вибрацией. С обоих сторон возвышались невысокие, красноватые в вечерних лучах скалы. Все это давно стало обыденностью для красного ламборджини, с легким оттенком осточертелости.
Проще говоря, проц занять было нечем. От этого на первом же встречном повороте он сворачивал, пытаясь сделать свой путь хоть как-то интереснее. Иногда попадались особенно крутые повороты. Встречая такие, Сайдсвайп навязывал себе ощущение неизвестности, жажды приключений, будто настоящий исследователь, а на самом повороте дрифтовал с завидной ловкостью. Так он маневрировал довольно долго, он не знал сколько – не хотелось сверяться с хронометром, но предусмотрительно нанес свои перемещения на оперативную карту. Въехав в очередной поворот, красный гонщик еле успел затормозить – конец пути. Это было дословно – дорога обрывалась, оканчиваясь обугленными кусками асфальта и чугунными укреплениями.
Сам каньон был естественного происхождения, а вот мост, перекинутый через него, был ликвидирован явно не без чужой помощи. Отточенный на такие вещи оптический сенсор штурмовика сразу зафиксировал – мост был разрушен полностью, от наддала до конца, будто одним ударом. Людям не зачем взрывать свои же постройки, даже если они не очень то востребованы. Это были десептиконы.
Также автобот обратил внимание на тонкие струйки дыма, поднимающиеся от асфальта – взрыв произошел недавно. Все это было замечено и проанализировано в доли клика. Только Сайдс успел перейти в робо-форму, как со стороны дороги послышался шорох падающего со скал грунта.
Резкий поворот, скачок в сторону за камень. Еще чуть-чуть и он бы стал подходящей парой остаткам моста – обугленным куском металла.
- Ах, ты гад, - почти равнодушно пробормотал под нос кто-то.
Автобот не успел определить нападавшего из-за столь внезапной атаки. Но судя по оставшемуся на земле взрытому, неглубокому следу выстрела, можно было судить о стрелявшем: его оружие легкое, а судя по тому, что никаких других следов на пути не было, это был, скорее всего, сикер. Сомнения исчезли, когда Сайдсвайп услышал эту фразу – такие манерные ноты издавали только вокалайзеры сикеров.
- Что? Испугался, автокрыса? Тебе, шарк, повезло, ты был бы уже дезактив, - какое-то шевеление. Сайдсвайп попытался высунуться из укрытия – голос говорившего был шлакого знакомым - но очередной, на этот раз точный, выстрел не дал этого сделать.

Планета Лъес. Нирвана.

Еще издалека эта планета резко выделялась: среди серых, коричневых и бесцветных сфер, она казалась солнечным клубком. Бело-красный джет спустился по трапу научно-исследовательского корабля. Коснувшись земли, его ноги погрузились в светлый, мягкий пух. Атмосфера на этой маленькой частице вселенной действительно была необычной: в ней витали тысячи пылинок, таких же желтых и воздушных, как и сам пух. Все было наполнено светом, а порой эти самые пылинки можно было спутать с солнечными бликами – такими же яркими и вездесущими.
Планета Лъес. Так ее назвали кибертронкие ученые-астрономы, впервые увидевшие ее в свои мощнейшие телескопы, но не имевшие возможность добраться до этого космического феномена. Ученых просто распирало желание узнать, что же подсвечивает эту планету будто бы изнутри; до некоторых пор ее вообще считали звездой, и только после того, как зафиксировали ее движение вокруг ближайшего светила, приписали ей статус планеты. И вот теперь, спустя несколько сотен ворн, когда Кибертрон поглотил золотой век прогресса, когда кибетронцы начали бороздить если не всю бесконечность, то немалую ее часть, нога кибертронца впервые вступила на Лъес. И тут же была подхвачена неизвестными ни науке, ни мысли ощущениями.
Бело-красный джет стаял посреди однородного желтоватого поля… и не хотел двигаться с места. Элементарно не хотелось. Впервые прочувствовав атмосферу всеми системами, которые были способны хотя бы на примитивный анализ происходящего, он погрузился в своеобразное опьянение. Первым сигналом к этому стали мысли: они приходили тихо, отголосками, проплывая и крадясь, словно боялись спугнуть что-то. Но информации они практически не несли: «Свет… Пух… Желтый… Тепло… Нирвана».
Сейчас, вольготно развалившись и уйдя в подпрограмму на маленькой уединенной полянке, он был окутан тончайшими мягкими волокнами неизвестного науке… не то растения, не то еще чего. Спокойствие и безмятежность, казалось, навсегда поселились в его сознании. Один манипулятор заложен за голову, а второй покоился на резко выступающей части грудного отсека, будто прислушиваясь к мерному пульсу собственной искры. Нирвана.
В невысоких зарослях пушистых колосьев промелькнуло что-то маленькое, стройное.
Джет был в подзарядке, но автономными сенсорами он ощутил сперва колебания своего магнитного поля, а затем и вторжение в него чужого. Не активируя оптику, он «видел» силуэт существа. Оно изучало его: разглядывало, примеривалось, анализировало… Незаметно он активировал оптику (в таком ярком свете свет оптики - ничто, тем более золотой). Свет. Яркий луч света резал не успевшие настроится оптосенсоры – видимо, за время, которое он пробыл в подзарядке, системная звезда уже успела склониться, почти касаясь горизонта, и теперь ослепляла, не давая разглядеть незнакомца. «Четкие, полу круглые линии переломов корпуса… тонкий корпус… изящный… чертово опьянение. Чертова атмосфера!» Весь корпус незнакомки был усыпан мерцающими бликами… или пылинками?.. Вперемешку со светом невозможно было составить четкую картину того, что перед нем. Кто перед ним. «Кажется, она улыбнулась… Да! она улыбается! У нее очень красивые губы: гладкие, большие, будто живые…» Проведя рукой вдоль его корпуса, спускаясь ниже, она поглядывала на него, будто спрашивая разрешения, а он молчал… и улыбался, если не ободряя, то не возражая точно. Пальцы веером начали расходиться по всей поверхности паховой пластины, слегка надавливая на нее. Снова быстрый, мимолетный взгляд просьбы – на его фэйсе лишь интерес – паховая пластина ушла в пазы. Джету показалось, что оптика незнакомки вспыхнула, но куда было еще ярче, если все и так ослепительно светло? Она провела рукой по скользкому теплому джамперу. Перламутровая сеточка смазки стягивала и так туго переплетенные провода и удерживающие их стабилизирующие пластины. Гладкая, влажная глосса нацепляла на себя все больше этих тоненьких ниточек, оголяя, расчищая фаллос-джампер, щедро осыпая его легкими разрядами электричества. Белый джет ощущал тепло, много тепла. К этому теплу хотелось тянуться, хотелось, чтобы оно наполнило его всего – он начал «идти» к теплу, помогая себе бедрами. Тепла стало больше – она взяла его, взяла столько, сколько смогла. Но он уже не мог лежать просто так – ему было мало. На ощупь отыскав незнакомку-приведение, потащил ее к себе… но силы словно оставили джета – он почти грубо протащил ее по себе – резко выгнулась, не то сопротивляясь, не то помогая, но в следующий миг он почувствовал ее всю изнутри. Волны: электромагнитные, звуковые, световые, импульсы – все поглотило их, овладело ими. Но не было того обычного напряжения, которое вечно металось на границе между сверхъестественным удовольствием и саднящей болью – лишь наслаждение. Много, много наслаждения! Много желтого пуха! Много света! Все много и вполне!
Обвальная перезагрузка накрыла его довольно скоро. А уходя в нее… было до трепетания в искре хорошо. Выход онлайн был почти незаметен: то ли он все еще был оффлайн, то ли вообще не уходил в него. Но, так или иначе, ничего из того, что было некоторое время назад, не было: джампер был не активирован, ее нет... Бело-красный джет приподнялся и огляделся вокруг – ничего нового: все те же летучие волокна, все то же желтый витающий пух.
Позже он писал в своем отчете о Лъесе: «Пробыв на планете Лъес из созвездия Тауруса несколько орбитальных циклов, я понял загадку этой «светящейся» планеты. Вся истина гениально проста: все дело в этом пухе. Точнее говоря, в этом, пока еще неизученном покрытии этой планеты. Примитивная лаборатория на корабле дала полный анализ состава вещества. Это растение несет в себе сложные соединения кислородных кислот, которые действуют как агрессивные раздражители нейро-сети. В результате, получается эффект опьянения, действующий в общем на организм меха как синтетик. На Лъесе осталась небольшая группа исследователей во главе со мной, работающая над этим феноменом. Планета не представляет особого интереса для Кибертрона, высадка без спец.разрешения запрещена.»

Рынок

Фиолетовый небесный свод был усыпан мелким звездным песком. Из небольшой щели, куда еле-еле мог протиснуться среднего размера мех  – единственного выхода на поверхность из Кристалл Сити – небо пленяющее звало, тянуло к себе, живо поблескивая и лаконично мерцая. Не задерживаясь более в подземелье, Винг выбрался на поверхность – каменистую, еще не успевшую остыть после дневного зноя. Как он любил вечера этой планеты… После ослепительного городского освящения эта ночь казалась непривычно темной, но теплые потоки от камней приятно обдавали обшивку – такого не было в «городе из металла». Не смотря на то, что вокруг не было ничего, кроме резных скал и крупного песка, пейзаж не казался пустынным. Свет неба преобразовывал его, делал неподражаемым, по-своему живым.
Сегодня у ночного странника была конкретная цель, которую ему не терпелось достичь. Трансформировавшись, бело-красный джет бесшумно взмыл в высь, поднимая за собой густой невысокий столб песчаной пыли, и через клик на небе появилась еще одна мерцающая звезда.

Темный силуэт пробирался к огромной расщелине в скале быстро, бесшумно. Цвет плотно и аккуратно намотанных лохмотьев невозможно было определить, а из-под длинного плаща виднелась длинная рукоять меча. Силуэт в паре со своей тенью продвигался вдоль каменных стен-скал, стараясь не попадаться под свет, пусть даже слабый, звездный. Скользнув в расщелину с особой пластичностью, странник оказался в еще одном каньоне. Еще несколько кликов бега по темной пустынной впадине. На этот раз проход был очень узким: едва можно было развернуться, но света в нем не было и потому, прятаться не было необходимости – нужно было внимательно смотреть на все 360 градусов, на сколько это возможно. Бесшумно пройдя до конца оврага, странник оказался на краю впадины – огромного, просто гигантского ущелья. Его масштабы, наверное, можно было бы увидеть даже из космоса. Ярко-освещенной столб – огромное строение – возвышался прямо из центра. Множество переходов, окон, взлетных площадок решетили высоченное здание – признак того, что хозяева далеко не дикари. Впадина была глубока, но узка, а столб почти упирался в ее стены, поэтому просмотр содержимого здания был невозможен. Однако на дне самой впадины можно было уловить движение. Два желтых огонька из-под тряпочного капюшона жадно вглядывались вниз. Еще клик и зологлазый тенью скользнул вниз. Мягко коснувшись дна, странник приземлился у самой стены впадины. Он был еще в самом начале.

Высокие, худощавые существа, прикрывшие свои уродливые фиолетовее тела черной броней, стояли небольшой группой недалеко от того места, куда приземлился меченосец. Но он был настолько неслышен, что те даже не обернулись. Пираты. Это их территория, империя насилия и рабства. Мельком взглянув на устрашающие тела, странник тенью пошел к центру впадины.
Они пираты, торговцы. А у всякого торговца есть товар, иначе он никто. И как ни странно, именно это и было целью пребывания золотоглазого меченосца – товар.

Первым довольно шокирующим зрелищем были большие прозрачные кубы, в которых неаккуратными кучами сидели рабы. Внешность этих существ была не менее впечатляющей: огромные или мелкие, волосатые или склизкие,  – все они были органики. Такие же, как их хозяева – одной расы. Из их рыхлой, бугристой кожи торчали желтые шипы всевозможных размеров. Желтые притупленные клики вылезали из-под рыхлых, бесформенных губ. Непривыкший к их внешнему виду прохожий, увидев такое, встал бы как вкопанный, но золотоглазый странник не мог себе такого позволить – это был бы весьма неосторожный шаг. Каждый из кубов был освещен непривычно кислотно-зеленым светом. От этого нельзя было наверняка назвать цвет этих существ, но предположительно фиолетовый, как и у пиратов. Прохожий ловил на себе то безразличный, то любопытный, а порой и ненавистный взгляды. Стараясь не смотреть в эти выпученные желтые глаза, странник поспешил пройти эти кубы – впереди был виден их конец. Эти лохмотья надежно скрывал истинный облик меченосца. Проходя мимо местных, он даже не удостаивался оценочно-презрительного взгляда, каким по обыкновению смотрит каждый торгаш.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!!!

Спор

- Ты не понимаешь, - отворачиваясь, голосом, лишенным надежды, проговорил один. Второй лишь ухмыльнулся.
 - А что, собственно тут понимать? – заглядывая в фэйс первого, возразил тот. Молчание. Высокий синий мех надеялся, что это молчание станет ответом этого настолько очевидного вопроса, который, по его мнению, был просто риторическим.
 - Мы обречены!!! После непродолжительной, но тишины, этот отчаянный вопль собеседника синего был оглушающим, еще более пронзающим, сильнее отражая негодование и безнадежность ситуации.
 - Прекрати! – резко оборачиваясь, уже не вытерпел первый. – Твоя паника ничего не даст. Ты очень глуп, если даешь слабости проникнуть в твое сознание, – синий мех, наклоняясь вперед, с презрительным укором смотрел прямо в оптику напротив.
 - Зато… я хоть что-то делаю! – не найдя более достойного ответа, выпалил невысокий зеленый мех. – А что, собственно, ты предлагаешь делать, а? вот давай! Скажи! – уперевшись кулаками в бока, начал наступать невысокий.
 - Дурак, - распрямляясь, с презрительной ухмылкой бросил синий. – Ты да сам думать не можешь. Не удивительно, что ты сразу начинаешь паниковать. Ведь больше ничего тебе не остается, - ехидная улыбка уже сияла на лице синего меха. Он снова склонился к собеседнику, выражая этим свое превосходство.
 - А вот давай-ка и посмотрим, как ты умеешь думать! Ну?! Чего же ты молчишь? Меня обвиняешь в том, что думать не умею, а сам-то! – нашелся зеленый.
 - Мне с тобой неинтересно даже, - складывая манипуляторы на груди, ответил высокий мех. - Если ты забыл, сейчас эпидемия, и мне некогда с тобой тут болтать. – Ну а если ты решил болтать дальше и остаться, таким образом, здесь, то я еще раз буду убежден, что ты беспроцессорный дрон, - разворачиваясь и уходя, с наигранным равнодушием бросил синий. – Но если тебе все-таки хоть чуть-чуть дорога твоя жалкенькая жизнь, можешь пойти со мной, - оборачиваясь через плечо, добавил он, хитро ухмыльнувшись. - Да чтоб я с тобой пошел!? Критином? Квинтесоновым отродьем? – наигранно-возмущенно возражал невысокий, догоняя своего собеседника.
 Корабль покинул зараженный Кибертрон, отправляясь на поиски нового пристанища для двух своих пассажиров.

Творческий процесс

Огромные мощные колонки стояли по всему периметру большого совершенно пустого зала с низким потолком. Стены были расписаны непростыми и, можно сказать, смешными рисунками: не понятной формы силуэты были затянуты, перетянуты разноцветными лентами – аллегориями музыки.
- Тут апупенно, - оценивающе протянул Джаз, осматривая помещение, ухмыльнулся, задержав свой взгляд на граффити.
- А то, - довольно сложив манипуляторы на кассетной деке, также ухмыляясь агакнул Бластер.
- Будет здорово! Уже предвкушаю сегодняшний вечер.
Джаз забежал в самый дальний угол зала и, развернувшись, растопырил манипуляторы, указывая на невысокую платформу в углу:
- Вот это место как специально для музона, - с обыкновенным своим ажиотажем начал суетится маленький диверсант.
- Ага. Я как раз туда хотел стерео поставить, - затыкал пальцем Бластер в сторону платформы.
- Boom! Boom! Say what? say what? Boom! - затянул мелодию черно-белый лейтенант, волнами рук и корпуса повторяя ритм, играющий в голове.
- La. La-la-la! Boom shakalaka when I drop all of my apples, say La la la la la? Shawty know that I aint playing, - подхватил кассетник.
- Она точно будет, - довольно скалясь, в такт закивал головой Бластер.
- Ес, Мэн. Ее надо ставить, когда уже все к сладкой подзарядке будут готовы. – А так на свежак – никто не поймет чё это.
- Прав, парень. Народу не понять тонкости темы, - прищелкнув пальцами, добавил красный автобот.
Так они переслушали еще много композиций. Переспорили много споров о том, кто что слушает, и кому что нравится, но в конце, конечно, пришли к общему выборы, избрав приличное количество клубных хитов.
- Тэкс. А свет? – подбоченясь, с наигранным недовольством, поинтересовался Джазз.
- Свет? – будто впервые слыша такое страшное слово, выпучил оптику Бластер. – Эээ… А давай Уиллджека попросим на зал подсветить. Я всегда знал, что его «уши» когда-нибудь принесут пользу, - хихикнул Бластер.
- Ну, ты как всегда жжешь, чувак, - рассмеявшись, замотал головой диверсант.

Опять...

Еще один блог я засоряю трансформерами. ну хорошо хоть не только ими... Основной днев для вяков по ТФ тут =>>> http://deu1.diary.ru/

я здесь вновь

ии-и... надеюсь я теперь не буду так надолго покидать этот блог.
а все потому, что мне в голову пришла такая идея: почему бы мне здесь не выкладывать свои бредо-фики, а? по-моему неплохо, а?)

этот блок мало кто читает, и вот сюда можно смело выкладывать все, что я захочу, все, что я пишу, все, что получается писать. поскольку я ярый и неотвратимый приверженец мери-сью, я не могу сойтись во мнении с теми, кто мери-сью и ОС не переваривать. так что если даже кто-то и зайдет сюда, моя совесть будет чиста: сам виноват XD

пишу я в последнее время довольно часто. и не только по вселенной "Трансформеры". мне очень часто в голову приходят совершенно безумные идеи, они тоже будет здесь, да-да.)

так что, по сему поводу я создаю здесь спец. теги. и все будет тип топ XD
их названия довольно просты для понимания:
строчки - тег моих рассказов, всех.
TF - принадлежность записи к трансформерской теме
Wing - главный герой моих фиков по TF (по мере проявлений моей фантазии теги с героями будут пополнятся)
люди - рассказы. мои рассказы, не принадлежащие ни одной из вселенных